Он мог с огромной достоверностью в деталях построить макет любой техногенной аварии. Не удивлюсь, если он предвидел и трагическую ситуацию, в которой сам оказался. Александр Ильич Гофштейн. Спасатель, технолог спасения, учитель. 13 сентября 2024 года Александр Ильич и его жена Светлана Антоновна Краевская погибли в автомобильной катастрофе.
Я не был в числе близких друзей Александра Ильича. Наше общение редко выходило за рамки: привет, как дела, пора бы уже встретиться…
А вот о делах Гофштейна, о его вкладе в спасательное дело я был не просто наслышен, а интересовался с профессиональной точки зрения, работая в газете «Спасатель МЧС России» и других изданиях чрезвычайного ведомства. И скажу честно: соблазн написать об этом удивительном человеке возникал у меня не раз, но как-то вот не сложилось. И вот теперь, когда его уже нет с нами, оказывается просто необходимо сделать это.
Интернет-поисковики, к огромному сожалению, выдают о нашем герое минимум информации. В основном встречаются материалы, где Гофштейн выступает в роли эксперта, комментирующего те или иные чрезвычайные ситуации. Это и крупные техногенные аварии, и какие-то серьезные поисково-спасательные работы в горах. А еще самые различные источники систематически приводят рекомендации Александра Ильича по поводу безопасного поведения в той или иной ситуации. Пройдя путь профессионального спасателя, прочувствовав многократно ту грань, за которой завершается жизнь человека, Александр Ильич всякий раз пытался помочь, спасти. Это было и в реальных спасработах, и в многочисленных профилактических акциях, в которых он непременно принимал участие.
«Опыт в широком смысле – единство умений и знаний. Пожил, поднакопил, поделился. Может быть, не слишком щедро: что забыл, а что не освоил до такого состояния, чтобы иметь нахальство предложить читателям. Остается только надеяться, что в моих рассказах найдется для вас и полезное и забавное. То есть то, что в жизни неразделимо»...
Так написал Гофштейн, начиная одну из своих книг.
НАША СПРАВКА
Гофштейн Александр Ильич родился 28 февраля 1943 г. в семье военнослужащего, в г. Муром Владимирской области. Как практически всем детям семей советских военнослужащих, Александру неоднократно приходилось менять место учебы. Среднюю школу он закончил в 1960 году в г. Львове.
В 1962 - 1965 гг. служил в рядах Советской Армии. С 1965 - 1968 гг – учеба в Белорусском технологическом институте. Жизненные обстоятельства внесли свои коррективы: учебу в институте пришлось совмещать с трудовой деятельностью. В 1968-м он перевелся на заочный факультет Воронежского технологического института и стал работать на Черкесском заводе резино-технических изделий. В 1972 году, по окончании института по специальности «технология резины», получил диплом инженера-химика-технолога и продолжил работу в должности начальника отдела на этом же заводе. В 1976 г. переведен на работу на Черкесское химическое объединение, где проработал до 1981 г. Затем, до 1988 г. преподавал в техническом училище.
«Военная» биография детстве оказала на Гофштейна решающее воздействие. С юных лет Александр увлекался туристскими походами и путешествиями, изучая места и территории, где приходилось жить семье военнослужащего: в Закарпатье, Заполярье, Средней Азии, а впоследствии и других краях, куда заносили его неугомонный характер и собственная судьба.
Естественно, на Кавказе, увлечения путешествиями, в частности альпинизмом, спелеологией, горным туризмом, переросли в потребность, заняли особое место в его жизни.
Свободное от работы время Гофштейн проводит в альпинистских лагерях «Домбай», «Красная звезда». Он возглавляет Федерацию горного туризма Карачаево-Черкессии, проводит множество учебно-спортивных мероприятий и школ по подготовке общественных туристских и альпинистских кадров, уделяя огромное внимание безопасности туристских походов и горовосхождений. Становится кандидатом в мастера спорта по альпинизму, инструктором альпинизма 1-й (высшей) категории, получает персональный жетон спасателя Всесоюзного альпинистского спасотряда. На общественных началах руководит Карачаево-Черкесским добровольным спасательным спелеоотрядом.
Из воспоминаний спасателя Карачаево-Черкесской поисково-спасательной службы Юрия Васильевича Могильного:
«Мне посчастливилось познакомиться с ним в 1983 году, в то время Александр Ильич работал преподавателем в техническом училище №30 в Черкесске, базовым предприятием был химический завод. Преподавал он какой-то второстепенный предмет, то ли спецтехнология, но это даже и не важно. Главное, что он при этом ввел секцию горного туризма. А дело в том, что на фоне других преподавателей он сильно отличался. Отличался своей манерой подачи любого материала. У него очень глубокие познания, очень ярко он все это преподавал и просто был каким-то ярким притягательным пятном на общем сером фоне. И поскольку он вел эту секцию, мне, как и многим моим сверстникам стало интересно, ну думаем, что за такое, ну пойдем, позанимаемся. Оказалось, что это настолько интересно! Он просто своей личностью притягивал, он посвятил нас в мир спелеологии, рассказывал про пещеры. Мы ходили с ним в походы, причем для многих из нас пацанов 17-18 летних это было настоящее открытие. Фактически он подарил нам этот мир туризма, спелеологии.
И я думаю, что если бы он преподавал что-то другое, это было бы не менее интересно. Если бы он бальные танцы преподавал, я бы, наверное, балетом занялся бы. Потому что создавалось впечатление, что в любой области, в любой сфере, в которой он начинает рассказывать, он во всем этом разбирается. Это было очень непривычно и очень интересно. Таким образом он задал направление в моей жизни: мне понравился туризм, альпинизм.
Потом наши пути как-то разошлись. Служба в армии, работа на заводе и я его встретил где-то на улице уже в 90-е годы. Он мне сказал, что организована поисково-спасательная служба, а начальник этой службы ему знаком и он дал мне рекомендацию. Начальником в ПСС КЧР был Вячеслав Михайлович Дзераев. Ну, я, естественно, пошел туда, меня приняли на работу. Это был мир, который был знаком мне, интересен, там, где были ледорубы, веревки, альпинистское снаряжение, потому что тогда в основном поисково-спасательная служба занималась помощью и спасением альпинистов. Задачи, которые стояли перед МЧС, не были настолько широкие. Был период становления. А спустя какое-то время и сам Гофштейн пришел к нам на работу.
С приходом Гофштейна служба начала расцветать. Ну не только поэтому, сам начальник Слава Дзераев, он тоже много усилий к этому прикладывал, но вот вместе с Гофштейном это начало принимать какие-то интересные формы, потому что подход был к решению задач очень творческий, нестандартный. То, что другому человеку в голове не укладывалось, ему приходило как-то легко и свободно».
Все получалось легко и свободно... Такую особенность натуры Александра Ильича вспоминают многие, кто знал его. Так ли было на самом деле? Посудите сами: первое восхождение – 1968, последнее – в 2005, тогда же стал кандидатом в мастера спорта СССР по альпинизму. За год до этого получил жетон «Всесоюзного спасотряда», участвовал в 20 спасработах. Инструктор – 1970, инструктор первой категории – 1973, отработал 8 сезонов. Совершил около 60 восхождений, в том числе десять высшей категории сложности. А еще была общественная работа: председатель Федерации туризма КЧР.
Многосторонняя деятельность А.И. Гофштейна естественно привела его в ряды профессиональных спасателей МЧС России. С 1994 г. он стал работать в Карачаево-Черкесской республиканской поисково-спасательной службе МЧС России. При его непосредственном участии Карачаево-Черкесская республиканская ПСС стала одной из лучших в системе МЧС России. Под его руководством команда КЧР ПСС трижды становилась чемпионом Всероссийских Чемпионатов спасателей МЧС России.
Имея огромный опыт спасения, Александр Ильич стал одним из основных разработчиков и идеологов целой системы подготовки и проведения соревнований профессиональных спасателей. Реализуя на практике свои разработки, сам неоднократно был начальником дистанций и Главным судьёй Всероссийских чемпионатов спасателей.
Еще один совершенно уникальный факт – Александр Ильич имеет собственное географическое открытие. На сайте Комиссии по спелеологии и карстоведению Московского центра Русского географического общества мне удалось найти электронную версию книги издательтсва РУДН «Первые шаги в пещере Майская». Автор – Сергей Юрьевич Липченко, горный инженер-геолог - исследователь пещер, рассказывает об истории исследования новых пещер на хребте Дженту и, в частности, известной пещеры Майская. Среди первопроходцев этой замечательной пещеры был и Александр Ильич Гофштейн. Обратимся к тексту книги:
«Всё началось с открытия в декабре 1970 года пещеры Южный Слон. Это событие стало отправной точкой во времени, с которой спелеологи приступили к изучению глубинного карста Карачаево-Черкесии в пределах Передового хребта и, в частности, на хребте Дженту, за которым позже последовали хр. Абишира-Ахуба и другие районы. В то время пещера Южный Слон оказалась самой большой, красивой и южной из известных пещер Карачаево-Черкесии. Отсюда, кстати, и происходит её название, в ассоциации, большая и южная и вследствие находки в том же году на территории республики костных останков южного слона. История её открытия, более-менее, широко известна и я не буду на ней задерживаться, тем паче, что в посёлке Рожкао - этом «спелеофорпосте» хребта Дженту ещё живут некоторые непосредственные участники того события и желающие могут сие узнать, как говорится, из первых рук.
В этот период в Карачаево-Черкессии функционировали два основных спелеоколлектива - юношеская секция спелеологов при Дворце пионеров г.Черкесска под руководством Льва Богумиловича Долечека, участником которой был и автор данного повествования, а также взрослая группа секции спелеотуризма и горного туризма черкесского завода резино-технических изделий под руководством Александра Ильича Гофштейна. Естественно, что в своей спелеодеятельности оба коллектива часто пересекались, обменивались информацией, и довольно хорошо знали друг друга. Обе секции с открытием п.Южный Слон сразу же начали активную исследовательскую деятельность на хр.Дженту и особенно в ближайших окрестностях этой пещеры. За период 1970-72 гг. нами с помощью жителей пос. Рожкао были обнаружены и разведаны большая часть известных на настоящий момент пещер хр.Дженту. Непосредственное же открытие пещеры «Майская» было сделано группой А.И.Гофштейна 5 мая 1972г., которое он сам и описал в краткой заметке, напечатанной в одном из номеров журнала «Вокруг Света» за 1972г. Представлено это было так.
«… Вниз падает камень. Восемь секунд напряжённого ожидания, а потом глухой стук, скорее вздох, где-то в преисподней. Переглядываемся. Да, кажется, это «оно» - то, что мы искали, - настоящая пропасть со всеми её прелестями, которые каждый уважающий себя спелеолог регулярно видит во сне: спусками в бездну, новыми ходами, залами, приключениями и испытаниями.
Дальнейшее я вспоминаю с большой неохотой, так как попытка спуска в понор едва не стоила мне жизни…»
ПОНОР – отверстие в горной породе, поглощающее постоянный или временный водоток, а также карстовая воронка с таким отверстием. Распространённая форма рельефа во многих карстовых районах мира. Вход в значительную часть крупных пещер является понором (ред.)
Приведённая цитата довольно точно предопределяет последующие несколько попыток А.И. Гофштейна и его спутников исследовать Майскую. Надо знать весьма эмоциональную и увлекающуюся натуру Александра Ильича Гофштейна, чтобы понять, что осталось «за кадром» его заметки и как проходили дальнейшие его попытки исследования пещеры. Первый же спуск проходил следующим образом. Во входной колодец была повешена 12-ти метровая тросовая лестница, по которой Гофштейн с верхней страховкой спустился на первый уступ, от которого вниз уходил круто наклонный объёмный ход. Его пол был покрыт мокрой скользкой глиной, и дальше можно было продвигаться, только используя верёвку или лестницу. Кто бывал в Майской, тот представляет входной колодец этой пещеры, и знает, что по меньшей мере, первые 45-50м здесь проходятся по верёвочной навеске. Тогда же в распоряжении Гофштейна была только 12-ти метровая лестница и 30-ти метровая страховочная верёвка, к которой он был пристёгнут (по альпинисткой методе) карабином за грудную обвязку из двойного репшнура диаметром 6 мм. Разглядев внизу, на окончании наклонного участка колодца небольшую полку и прикинув, что до неё должно хватить страховочной верёвки, Гофштейн дал команду наверх закрепить верёвку и совершил по ней спуск способом «дюльфер» до полки. Здесь верёвка закончилась, а впереди открылась более объёмная и вертикальная часть колодца. И здесь, наверное, эмоции первопроходца, как говорится, затмили разум и осторожность, толкнув Александра Ильича на продолжение спуска. Ниже полки, на которой он стоял, Гофштейн увидел ещё один уступ, до которого надо было преодолеть 5-ти метровый вертикальный участок стены. А за уступом, вроде, просматривалось начало узкого жёлоба, по которому, как ему казалось, он сможет продолжить спуск свободным лазаньем в распорах уже без помощи верёвки. Чтобы добраться до этого уступа, Александр Ильич распускает свою грудную обвязку из репшнура, довязывает его к концу основной верёвки и способом «коромысло» соскальзывает на нижний уступ. Здесь перед первопроходцем открывается следующая картина. С уступа дна колодца не видно, он теряется в темноте. Брошенный камень долго летит и стучит по каким-то уступам, а по узкому жёлобу продолжить спуск лазаньем «чистое самоубийство», так как он гладкий, и покрыт скользкой глиной. В общем, что называется, знакомая многим спеликам картина Репина «Приплыли». Лестница и верёвки кончились, дыра валит дальше, но надо возвращаться.
И вот тут для Александра Ильича как раз и началось «самое интересное», что он в своей заметке не хотел вспоминать. Бывалые спелики уже наверное поняли всю жуть создавшегося положения. Ведь одно дело соскользнуть вниз 5 метров, держась за 6-ти миллиметровый репшнур, и совсем другая задача выбраться по нему наверх, когда стенка вертикальная и, даже, с нависающим карнизом, гладкая, а всё вокруг мокрое и скользкое, в том числе и репшнур. Скоро трагизм данной ситуации понял и сполна ощутил на себе сам первопроходец, после того как, пытаясь добраться до верхнего уступа к основной верёвке, заскользил вниз и чуть не ухнул в нижний колодец. Сообщить своим товарищам, оставшимся наверху, о создавшемся положении Гофштейн не мог, так как с того места, где он находился, наверх доносились только нечленораздельные звуки, которые лишь свидетельствовали, что первопроходец жив и что-то там делает. Надо отдать должное мужеству этого человека, который, раз - за разом терпя фиаско, не прекратил попыток выбраться из созданной самому себе западни. Его упорство было вознаграждено. Неизвестно, в какой попытке по счёту, и каким способом (это и сам Гофштейн потом не смог описать) ему всё-таки удалось выбраться на уступ к началу основной верёвки. Дальше всё уже было проще. Дежурившие у входа товарищи подтянули его к лестнице, по которой Александр Ильич уже без особых приключений выбрался наверх. Так по истечении нескольких часов мытарств, в общем-то, благополучно закончилась первая попытка проникнуть в пещеру Майская».
Для многих спасателей старшего поколения, особенно участников знаменитых чемпионатов по многоборью спасателей МЧС, Александр Ильич Гофштейн запомнится как организатор сложнейших и интереснейших техногенных дистанций – настоящего университета профессионального мастерства. В числе первых по-настоящему оценил «техногенное творчество», а потом и перенял замечательный опыт, подхватил эстафету заслуженный спасатель России иркутянин Виктор Павлович Гулевич. Вот что он вспоминает:
«В первый раз мы встретились с Гофштейном в июле 1996 года, когда у нас в Утулике, на Байкале, было организовано широкомасштабное соревнование между спасателями всей Руси. Поскольку я был в то время руководителем южно-байкальского поискового спасательного отряда, мне сказали – это твоя территория, езжай, там тебе дадут работу. Я, скажем, в основном по горам, по лесам шмыгал, думал, что меня поставят на «природку». Но на «природке» там своих хватало ребят, они говорят, вот иди на «техногенку», там в общем проблемы есть, потому что никто не готовил эту «техногенку». Стоит там строение полуразрушенное, полупостроенное. Надо его довести до состояния, чтобы можно было прилично, скажем, себя чувствовать в плане спасработ. Отвечает за дело какой-то Александр Ильич. Познакомились. В общем, такой своенравный мужчина, сразу видно, что с большим опытом. Ну и как-то мы с ним быстро сошлись. переговорили кто чем будет заниматься, и все это дело с нуля по его в общем-то идеями подняли, мы-то там можно сказать были совсем еще неопытные. Постепенно постепенно вот этот, можно сказать, никчемный заброшенный домик без крыши, без ничего, он превратился в достаточно неплохую трассу для спасателей. Там тогда нашлись первые, так сказать, находки: различные лабиринты, замысловатые углы, перепады высот – подвал, чердак, крыша... В общем, получилось неплохое, пространство для того, чтобы можно было применить большинство технических средств, которые у нас тогда имелись. Гидравлический инструмент, чтобы что-то там разрезать, что-то там расширить, раздвинуть и так далее, и так далее. Ну, в общем, получилось неплохо. Там же впервые появился и автомобиль – отработка навыков оказания помощи в ДТП.
Работали мы, что называется не покладая рук. И уж совсем не потому, что за нами постоянно наблюдали. Не поверите кто: Сергей Шойгу со своими помощниками.
Мы даже за все время не могли посмотреть, как готовятся на «природке», как на «водолазке» народ ныряет. Мы занимались только подготовкой своей дистанции.
По вечерам разговаривали. Выяснилось, что Александр Ильич очень хороший рассказчик. Он лет на 10 старше меня был, и у него богатый опыт жизни в Заполярьи. Очень интересно рассказывал, а я то люблю такие рассказы. Сам всегда мечтал там побывать и как-то мы сошлись, подружились. Вдобавок ко всему, он был уже уважаемый человек, и он не боялся никаких там, скажем, начальников, которые могли приказать: так делать, так не делать. Он делал так, как он считал нужным, это было интересно. В конечном итоге, перед открытием, когда все пришли посмотреть, Александр Ильич решил сюрприз сделать, говорит, а давайте-ка мы перед открытием сделаем, никому не говоря, настоящий взрыв. И таки сделал, уж не знаю, что там было, но, в общем, довольно приличный такой бабах получился.
«Бабах» у нас не приняли, сказали не надо народ пугать.
Остальное приняли с отличной оценкой. С той поры мы были с ним в очень дружеских отношениях. Потом наши встречи продолжались в Ногинске. Мы постоянно с ним вместе работали, точнее – я у него учился. Сначала по программе спасателя международного класса, потом на различных курсах повышения квалификации, когда был начальником поисково-спасательной службы Байкальского отряда, а затем и Центра подготовки спасателей БПСО».
В 1999 г. приказом Министра МЧС А.И. Гофштейн был переведён в 40-й Российский центр подготовки спасателей на должность заместителя начальника Центра. в котором проработал до 2008 года . В этой должности особенно ярко проявились его организаторские способности, настойчивость в достижении поставленной цели, методические, инженерные и конструкторские таланты.
Он автор и разработчик концепции формирования и наполнения полигонов для обучения спасателей новыми видами тренажёров, специального аварийно-спасательного снаряжения, оборудования и технологий (концептуальный полигон в 179 СЦ в г. Ногинске и др. регионах России).
Гофштейн постоянно консультировал своих коллег из региональных центров подготовки спасателей, совершенствовал процесс обучения и непосредственно сам читал лекции и проводил практические занятия, обучив целое поколение спасателей, среди которых ныне много спасателей международного класса и руководителей поисково-спасательных формирований МЧС России.
В этот же период он преподаёт в Академии Гражданской защиты МЧС России, где основал традицию проведения ежегодных горных сборов спасателей-курсантов и студентов академии.
А.И. Гофштейн - руководитель и участник многих десятков поисково-спасательных работ и операций по ликвидации последствий стихийных бедствий. Руководил работами по гуманитарному разминированию, был автором проектов взрывного метода обрушения различных аварийных объектов, в том числе разработал и обеспечивал проведение уникальной операции по демонтажу с применением контролируемых взрывов аварийной подвесной воздушно-канатной дороги через реку Днестр в городе Рыбница (Приднестровье - Молдова 2015 г.).
В Ногинске в Российском центре подготовки спасателей работала и Светлана Краевская, преподаватель иностранных языков. Для многих спасателей международного класса навсегда запомнится ее фраза:
Спасателю международного класса нужно обладать знаниями не просто иностранных языков, а конкретно с определенной спецификой. Для чего? Для общения с пострадавшими и для общения с коллегами из других иностранных государств.
А еще по свидетельству многочисленных друзей Светлана Антоновна, собственно как и Александр Ильич, была человеком приветливым, хлебосольным и очень интересным. Они с удовольствием принимали гостей и сами всегда были желанными. Тот же Виктор Павлович Гулевич с огромным удовольствием вспоминал, как встречали они у себя на Байкале друзей из Ногинска.
Преподавательская работа, огромный опыт спасения, авторитет в профессиональном сообществе определили и еще один «личный» интерес Гофштейна: он стал много писать.
Главный редактор газеты «Спасатель МЧС России» (2001-2006 г.г.) Сергей Германович Умнов рассказал:
«Память мне рисует картины первой встречи с Александром Ильичём именно в редакции «Спасателя». Располагались мы тогда в административном здании Московского завода киноаппаратуры. Прямо мимо наших окон на втором этаже поезда «воздушного» метро проходили (монорельсовая дорога). И было это в 2002 году…
В это время он работал в Ногинске в спасцентре. Он позвонил и пришел к нам в гости. В красной куртке RedFox, с портфелем (или «дипломатом», точно не помню) он был похож на Жванецкого «на спорте». Подтянутый, спортивный, остроносый, остроумный, но без издёвок, и всё лаконично и по делу. Он предложил своё сотрудничество.
Для нас - редакции газеты, которая в то время только набирала обороты, это был клад.
Каждый его материал восторженно прочитывался внутри редакции, публиковался, а потом многократно обсуждался после выхода газеты в свет.
А материалы были совершенно разные - новостные, аналитические, художественно-литературные, сатирико-юмористические; но все-все они были наполнены атмосферой будней спасателя, наукой и знаниями о безопасности, опытом спасательной службы.
Уже после той первой встречи с Александром Ильичём, гораздо позже, потом, когда наша дружба продолжалась и развивалась, я узнал о его нелегкой судьбе в рамках министерства по ЧС.
Александр Ильич часто присылал мне свои рассказы, которые были совсем не для публикации в ведомственной газете, но по которым я выстраивал для себя его биографию, его жизнь. А рассказы все те были из жизни. И рассказов этих было под сто с лишним. И это в начале 2000-х. Через 20 лет их стало в три раза больше.
Затем я прочитал его повесть, и просто сложно было поверить, что повесть эта тоже автобиографична. Просто хотелось сказать автору, что так не бывает. Но, зная Александра Ильича, я понимал, что там все правда.
А потом был роман «Цунами». Его я просто прочел «взахлёб». И до сих пор считаю, что это одно из самых сильных произведений в стиле роман-предсказание. Всё описанное там - нам или потомкам ещё предстоит пережить. Я в это искренне верю. Александру Ильичу просто нельзя было не верить. Он был не просто человеком энциклопедических знаний, он был человеком энциклопедического опыта!
Александр Ильич был одним из первых, который поддержал меня, когда пришлось прощаться с министерством и уходить. Его поучительный рассказ я помню до сих пор и многократно в последствии пересказывал близким людям, попавшим в подобную тяжёлую ситуацию.
И, как ни странно, после моего ухода из МЧС мы стали встречаться чаще, но уже по другим поводам. К тому времени он также покинул стены прежне любимого ведомства и перешел на другие хлеба. Но как и прежде, так и в последствии - всегда, он был всегда настолько востребован, что всяких раз, при телефонном разговоре, я узнавал, что вот он - то на крышах в Питере учит курсантов альпинизму, а потом с ними же летит на Кавказ, продолжить обучение, то в Приднестровье готовит подрыв металлоконструкций горнообогатительного комбината, то на стенах Кремля инспектирует фесеошников на предмет вязания узлов и «распутывания веревок», то пишет сценарий реалити-шоу «Поиски клада».
А трёхтомник его литературных произведений - это уже его памятник нерукотворный. И он его воздвиг!!!!!!
И ещё два эпизода из нашего общения.
Один эпизод - до сих пор незакрытый гештальт. Мы с Александром Ильичем не смогли найти клад. Мы много готовились, много обсуждали. Но поверх наших усилий до сих пор стоит административный ресурс. Дело в том, что клад этот находится почти в центре Москвы. Это закопанные в 1942 году мозаики Александра Дейнеки. Я верю, мы их когда нибудь достанем. И тогда мы снова вспомним Александра Ильича с его неуёмной энергией и подвижничеством.
Второй эпизод - самый романтический и поучительный в моих воспоминаниях - поход в ущелье Даут в Карачаево-Черкессии в 2006 году. Александр Ильич тогда набрал для похода студентов-альпинистов из Академии гражданской защиты МЧС и несколько семей близких ему друзей. Пешие переходы по горам, через перевалы, погружения в глубокую пещеру в мраморной горе, ночные рассказы у костра, и в каждом действии нам открывался опыт и знания Александра Ильича. Его жизнь.
Ну и напоследок - сегодня мне показалось, что есть какая-то трагическая связь, которая ещё раз объединила двух Александров Ильичей. Александра Ильича Степанова и Александра Ильича Гофштейна. Двух спасателей международного класса. Двух друзей. Двух Спасателей с большой буквы. Кто в теме, тот знает.
Царствие Вам Небесное - НАСТОЯЩИЕ СПАСАТЕЛИ!
И снова Александр Гофштейн: «Промальп в ответах на вопросы»
«Промышленный альпинизм — в быту «промальп» — в наши дни прочно занял свою «экологическую нишу»: без промышленного альпинизма не обходятся строители и ремонтники, реставраторы и спасатели, монтажники и наладчики. Цивилизация растет не только вширь, но и ввысь. Башни, трубы, технологические установки, высотные строения — все это мир промальпа, сложный и небезопасный.
Само собой, попытка представить курс промышленного альпинизма в вопросах и ответах, также не может претендовать на всеохватность. Наша цель — расставить вешки на пути познания, не более. Это, скорее, средство самопроверки, повышения готовности и настроенности. Тем более что приведенный список вопросов является всего лишь ориентировочным, его можно корректировать, дополнять, изменять».
Книга посвящена вопросам производства высотных работ с применением методов и приемов альпинистской техники. Материал книги составлен в виде ответов на вопросы, а также в виде тестовых заданий, что позволяет использовать его для самоподготовки и при аттестации специалистов по промышленному альпинизму.
Книга предназначена для преподавателей, а также специалистов, выполняющих работы на высоте методами промышленного альпинизма.
Литературное творчество Гофштейна выходило далеко за рамки профессиональных задач спасателя. Хотя кто знает, может быть именно советы из беллетристики лучше всего запоминаются и приносят пользу – помогают спастись, выжить.
«Где-то двадцать пять лет тому назад я прочёл роман-предостережение Робера Мёрля «Мальвиль». Это было первое в моей жизни произведение, написанное в таком жанре. Решившись на написание книги, которая сейчас находится у вас в руках, я не имел в мыслях подглядывание в конспект Мёрля. Профессия спасателя и образование инженера-химика позволили мне окинуть окружающее встревоженным взглядом и попытаться отразить этот взгляд на бумаге.
Героев романа не нужно было выдумывать. Все они списаны с моих друзей и знакомых, только чуть-чуть видоизменены по авторскому праву. И в основе книги в большинстве своём лежат реальные события, о которых вы в своё время могли прочесть в газетах и журналах.
Состряпать нечто, используя ножницы и клей, тоже не входило в мои намерения. Это было бы, во-первых, неуважением к вам, во-вторых, неуважением к себе, так как цель книги не самовыражение, а призыв к бдительности. Ради себя, ради своих детей, ради всех нас, живущих».
Роман-предостережение, написанный инженером- химиком, заслуженным спасателем России и спасателем международного класса, участником сотен спасательных операций в стране и за рубежом интересен уже и потому, что глубокое осознание гуманности профессии подкреплено в нём инженерными знаниями. Спасатель же просто обязан быть романтиком. Без этой составляющей в человеке не может быть искреннего сочувствия, сопереживания и стремления с риском для собственного здоровья или даже жизни прийти на помощь бедствующим.
Так уж получилось, что основные хлопоты по проводам Александра Ильича и его супруги Светланы Антоновны выпали на долю заслуженного спасателя Российской Федерации Виктора Анатольевича Марачева – начальника Ставропольского поисково-спасательного отряда МЧС России (филиала ФГКУ «Северо-Кавказский региональный поисково-спасательный отряд МЧС России»). Их тоже связывала почти тридцатилетняя дружба.
«Александра Ильича Гофштейна я узнал в середине 90-х годов, когда проходили вторые соревнования спасателей МЧС в Карачаево-Черкесии. И на этих соревнованиях впервые была организована техногенная дистанция. Ее организатором, создателем, и судьей, естественно, был Александр Ильич. Запомнился его позывной, который был с чувством юмора им внедрен «Техник-сан». Я даже не сразу понял, почему «Техник-сан», а потом уже переставил слога местами, понял, что сантехник. Сантехник это отчасти работник по устранению различных аварий, вот он так, с чувством юмора, даже выбирал себе позывной.
Насколько творчески была организована дистанция поисково-спасательных работ в условиях ЧС техногенного характера – «техногенка», уже можно было оценить способности, возможности и инициативу данного человека. Вот с того времени, наверное, его узнали не только я, но и многие другие. Затем в конце 90-х годов, мы с ним сблизились еще больше. В отряде у нас планировалась замена руководителя. Я тогда занимал должность заместителя начальника, и новым руководителем, уже приказом, был назначен Гофштейн. Естественно, он не сразу прибыл в отряд по различным причинам, но мы с ним созванивались, неоднократно встречались, обсуждали уже планы по дальнейшему развитию отряда. Тогда, наверное, я еще более близко узнал этого человека, убедился не только в его способностях умственных, творческих, но и главное, в чем убедился - в его порядочности. Это, я уверен, основой, стержнем его жизни было.
Уже в этом году, встретившись с Александром Ильичем, мы обсуждали вопросы сотрудничества по работе в региональной общественной организации Российского союза спасателей. Хорошо зная его возможности, его таланты мы просили его помощи по воспитанию и подготовке нашей молодежи. Причем акцент я бы здесь делал больше на воспитание, его очень заинтересовало. Намечались очень серьезные планы сотрудничества, и вот он только что очередной раз был здесь в Ставрополе вместе с супругой, и мы с ним буквально за неделю до этой трагедии сидели, пили чай, любовались природой и дальше обсуждали, планировали, как мы будем совместно развивать эту общественную организацию. К сожалению вот так случилось что планы эти не суждено нам реализовать. И Ставрополь теперь уже становится его местом, как говорится, постоянного пребывания…»
Еще один небольшой отрывок из воспоминаний карачаево-черкесского спасателя Юрия Могильного:
«Мы многократно встречались на Кавказе, в последние годы он привозил студентов какого-то профильного учебного заведения. И я видел, как он по-прежнему с энтузиазмом проводит занятия для подростков, которые смотрят на него восторженными глазами, и он для них являлся непререкаемым авторитетом. Я их прекрасно понимаю. Все люди, которые с ним общались, они попадали под его обаяние. Александр Ильич был человеком очень необычным, ярким. Вот если поэтическую метафору придумать, то, наверное, у него, как у прометея, был огонь, чтобы освещать вокруг себя всё, и, конечно же, любить.
Меня больше всего поражало, та энергия, которую он излучал постоянно, даже в возрасте уже довольно серьезном! Все равно это был человек, который мог заразить своей идеей кого угодно. Искренне считаю его учителем, который дал мне направление, впоследствии ставшее частью моей жизни».
