Пожар, постигший Казань 24 августа 1842 года, превосходит все минувшие бедствия. Вот как описывали свидетели этот ужасный случай. «1815 год повторился, и вот вместо прекрасных улиц и огромных зданий, вместо всего, что составляло богатство и красоту города, видны одни дымящиеся развалины.
24 августа, в 10 часу утра, вспыхнул пожар в надворном строении купеческого дома на Проломной улице. Поддерживаемый сильным ветром, огонь нашел богатую пищу в тесно выстроенных сараях и службах, и не смотря на все усилия прибывшей в самом начале пожарной команды, быстро перешел к главному корпусу. Ветер раздувал пламя с неимоверной силой и относил горящие головни на огромные расстояния по направлению к центру города. Когда вспыхнул дом Дворянского Собрания, а вслед за ним дом Военного Губернатора, нельзя было не предвидеть страшного бедствия. Сильный ветер обратился в совершенный ураган, и не только распространял пожар во все стороны, но и перебрасывал огонь вдруг в разные части города на весьма отдаленные расстояния.
Торжествуя над всеми человеческими усилиями, пожар распространялся так быстро, что в полдень все главные улицы были обняты пламенем. Обыкновенные к тушению пожаров способы не могли произвести никакого действия. Спасти дома было невозможно, едва успевали выносить необходимейшее. Улицы и городские площади не представляли никакого спасения для вынесенных из домов пожитков, и только за градом можно было считать их безопасными. Туда бросались все, и скоро прикосновенные к городу луга, Арское поле и берега Казанки, были загромождены пожитками, мебелью, всем городским имуществом. Необходимые же в подобном случае меры, принятые Начальством, сохранили порядок, и нигде не было слышно о расхищении и грабеже. Страсти и пороки человека умолкали пред общим бедствием, пред этою страшною картиною общего разорения. Пожар, управляемый бурей, расширялся во все стороны. Ужасный вихрь взметал раскаленный песок и уголья и крутил ими в воздухе. На площадях и на улицах, захваченных пожаром, невозможно было стоять. Пламя охватило все здания, окружавшие Губернаторский дом, и уже грозило прекрасному зданию Университета и огромному гостиному двору, двум крайним пределам лучшей городской улицы Воскресенской. Жар был до того силен, что торцевые мостовые прогорали до основания. Вся улица представлялась огненным потоком.
Наступившая ночь только усилила бедствие. Часу в восьмом запылал гостиный двор, загорелись низменные части города за Булаком, Лядская и смежные с нею улицы. Казань утонула в море огня, в туманах смрада и дыма. Над этой огненной бездной висело раскаленное небо. Тут уже не было слышно человеческого голоса: только свист раздуваемого ветром пламени, шум бури и по временам треск рухнувших строений и колоколен. Ветер был так силен, что заносил головни за город. За Казанкой верстах в семи и в десяти загорались стога сена и целые деревни. К счастью, около двух часов утра, ветер ослабел и тогда только можно было положить преграду огню и не допустить его до зданий Университета (они охраняемы были своим Начальством под распоряжением господина Попечителя Тайного Советника М.Н. Мусина-Пушкина. Студенты суть первые защитники Университета. Об усердии их доведено было до сведения Государя Императора) с одной стороны, с другой до казенных винных магазинов, Коммисариата и Родионовского института. К утру пожар прекратился, и взошедшее солнце осветило необозримое пепелище.
Бедствие и потери неисчислимы: сгорело 1309 домов и 9 церквей. Пожар истребил большую и лучшую часть города, где сосредотачивались главные казенные и общественные здания, цветущая промышленность и дома дворянства. Квартал, прилежащий к реке Казанке, населен был недостаточными чиновниками и бедными жителями, которые лишились теперь всякого средства к существованию. Купеческая часть выгорела почти вся. Потери гостиного двора заключены в миллион. К счастью, огонь не дошел до самых бедных частей города, составляющих Татарскую, Ямскую и Адмиралтейскую слободы.
О таком горестном для Казани событии, со стороны местного Губернского Начальства, немедленно донесено было Государю Императору, а между тем от Военного Губернатора С.П. Шипова, в предосторожность от подобных случаев, последовало два объявления. Первое от 30 августа следующего содержания: «Во время бывших в Казани пожаров некоторые подозрительные люди взяты и представлены в Полицию. Почитая нужным употребить все средства к открытию, не происходят ли таковые несчастные случаи от поджигательства, Военный Губернатор учредил особую для сего следственную Комиссию, под представительством генерал-Майора Мандрыки. Объявляя о сём, господин Военный Губернатор приглашал всех благомыслящих жителей города оказать все, зависящее от них, содействие означенной Комиссии, доставлением ей тех сведений, кои могут быть полезны к успеху сего дела. Второе объявление заключало в себе благородность тем из домовладельцев, которые оказали пособие погоревшим от пожара жителям принятием их в свои дома и доставлением им пищи, а вместе с тем и вынужденное обстоятельствами угрожение донести высшему Правительству о тех из жителей, которые, пользуясь несчастием Казани, возвышали цены на квартиры или отдавали их за непомерные цены.
